Катя, 25 лет, рассказала «Женскому журналу» о том, как она осталась одна на пятом месяце беременности — но встретила свою судьбу еще до рождения малыша.
Когда я забеременела, нам с Витей было по 19 ле. Мы знали друг друга с детства, жили в одном дворе и были парой последние три года. Наши семьи знали, что мы встречаемся. Витя часто оставался у ночевать у нас дома, и моя мама не была против. Все, включая нас самих, наших друзей и родителей, были уверены, что дело идет к свадьбе.
Ребенка мы не планировали. Думали сначала окончить институт, найти работу, как-то устроиться в жизни. Узнав о беременности, я была в шоке. Витя, наоборот, радовался и убеждал меня, что все у нас будет хорошо. Я расслабилась и решила: будь что будет, на аборт не пойду. Родители тоже сначала были в шоке, но никто даже слова не сказал о том, чтобы прервать беременность. Моя мама предложила нам жить у нее в первый год после рождения ребенка, а потом искать варианты съемного жилья. С арендной платой обещали помочь Витины родители, рассчитывая, что как раз за год накопят нужную сумму. В общем, все шло хорошо, и никто и предположить не мог, что в один прекрасный день Витя просто плюнет и решит, что ему «это не надо».
Я была на пятом месяце, когда начались первые «звоночки». Меня продолжало тошнить, хотя все обещали, что неприятные симптомы пройдут после первого триместра, но этого почему-то не прозошло. Мне было сложно ходить, болела спина, я быстро уставала и много спала. Наша жизнь перестала быть такой легкой, как раньше. Я больше не могла просто подорваться по звонку друзей и поехать в другой конец города на чью-то вечеринку. Витя злился, иногда оставлял меня дома и ехал сам, возвращался утром. Я ревновала, потому что знала, чем заканчиваются все эти «вечеринки», где девушек всегда больше, чем парней. Витя обижался, говорил, что я превратилась в клушу. Мы постоянно ссорились, и он все больше отдалялся. Даже не хотел ходить со мной на УЗИ, чтобы посмотреть на нашего малыша. Я стала часто плакать, его мои слезы только еще больше раздражали.
Однажды он вернулся под утро с очередной гулянки и за завтраком сказал, что кое-что понял. «Я не готов к ребенку. Сделай аборт», — эти слова были хуже удара. Мне даже сейчас больно вспоминать. «Какой аборт? Это наш сын, он живой, он сейчас тебя слышит. Ты в своем уме вообще?» Но Витя все для себя решил: или аборт, или до свидания — он уходит. «Я на это не подписывался», — повторял он. В этот же день Витя ушел обратно к своим родителям, а я осталась одна. Мама утешала меня, как могла, говорила, что мы справимся, что здоровье малыша — главное, и я не должна нервничать. Но как тут не нервничать, если мы живем в соседних домах, видимся во дворе почти каждый день, я прохожу мимо него с нашим общим ребенком в животе, а он со мной даже не здоровается и делает вид, что мы не знакомы. И все это происходит на глазах у наших общих друзей.
Хотелось спрятаться, уехать далеко-далеко, лишь бы никогда его не видеть, но на другое жилье не было денег, нам с мамой и так приходилось откладывать все на рождение малыша.
Тогда моя подруга, которая постоянно переписывалась с иностранцами и искала мужа за границей, предложила обратиться в брачное агентство. Сделать красивую фотосессию и честно рассказать свою историю в анкете. От отчаяния я последовала совету. Мне начали писать мужчины, но они были сильно старше, многие не имели детей и были готовы усыновить моего сыночка, но я отвергала любые варианты. Все-таки лучше быть матерью-одиночкой, чем жить с пятидесятилетним американцем где-то в Техасе, пусть он и замечательный человек. Один из «женихов», итальянец, даже приехал на встречу. Он был симпатичным и нестарым, но показался мне несерьезным, и на этом наши отношения закончились, так и не начавшись.
Мой живот становился все больше, до родов оставалась всего пара месяцев. Витя не только не участвовал в моей жизни, но и открыто, прямо у меня на глазах начал встречаться с другой. Я видела, как они идут за руку и весело щебечут, пока я тащу тяжелые сумки с продуктами из супермаркета. Настроение постоянно было на нуле. Однажды мама, чтобы хоть как-то меня развеселить, пригласила меня на новогодний праздник в школу. Она учитель, преподает русский язык и литературу. Я надела единственное платье, которое на меня еще налезало, и пошла туда, только чтобы порадовать маму. Если бы я знала, что этот новогодний праздник изменит мою жизнь, я бы, конечно, не сидела там с таким грустным видом. Но именно из-за выражения моего лица ко мне и подошел Андрей. «Вы почему такая печальная?» — спросил он. Я через силу улыбнулась и сказала, что радоваться мне особо нечему. Он присел рядом, и мы разговорились. Андрей работал в маминой школе второй год, преподавал историю и с большим уважением относился к моей маме. «Можно я как-нибудь зайду к вам на чай?» — то ли в шутку, то ли серьезно спросил он. «Конечно можно», — ответила я, совершенно не ожидая увидеть его на пороге уже на следующий день.
Андрей пришел с тортиком и с огромной коробкой памперсов. «Лучший подарок будущим родителям». Когда он узнал, что родитель тут всего один, и это я, он очень удивился и не мог понять, как мой бывший мог так поступить со мной и с нашим сыном.
Андрей стал часто к нам заходить, приносил фрукты и разные мелочи в подарок. Сидел на кухне, пил с нами чай и обсуждал с мамой школьные дела. Мне он нравился, но я долго не могла понять, ходит ли он к нам из-за меня или потому, что ему интересно общаться с мамой. Все прояснилось, когда однажды, уходя, он поцеловал меня в коридоре и быстро вышел за дверь. Тогда я поняла, что моя симпатия взаимна, и стала с еще большим нетерпением ждать каждой встречи. Мы целовались украдкой, пока мама ненадолго выходила из кухни, и пытались делать вид, что между нами ничего не происходит.
Где-то за месяц до родов он, наконец, признался, что я ему очень нравлюсь. «Я бы хотел быть с тобой, если ты не против». Ребенок его не смущал, он сказал, что всегда мечтал о сыне. «А потом дочку родим», — повторял он.
Когда малыш родился, Андрей помогал нам, чем мог. Приносил продукты, гулял с коляской, пока я убирала и готовила. Мы стали очень близки, но продолжали жить отдельно. Только когда Славику исполнилось полгода, Андрей предложил нам переехать к нему, но моя мама убедила его, что у нас дома нам будет удобнее. Так Андрей стал жить с нами. Через год он сделал мне предложение и усыновил Славу. Дочку мы пока не родили, но все впереди.
Витю я все так же встречаю во дворе под ручку с разными девушками. За это время он ни разу не захотел увидеть сына и никак не претендовал на право быть отцом. Я рада, что у моего мальчика есть настоящий любящий папа, а у меня — достойный мужчина рядом.
18.01.2018