Главред Грамота.ру: почему не надо бояться изменений в русском языке

В культурном центре «Онежский» в рамках совместного проекта сайта «Теории и практики» и департамента культуры города Москвы «Городской лекторий» состоялась лекция главного редактора портала «Грамота.ру», кандидата филологических наук Владимира Пахомова.

Он рассказал, как в истории русского языка менялось правописание, почему употребление слов «звонит» с ударением в первом слоге и «кофе» в среднем роде не является показателем безграмотности и почему бессмысленно запрещать иностранные слова.

Ниже представлены основные тезисы его выступления.

Как слышим и что пишем

В представлении большинства людей очень часто смешиваются два разных понятия: язык и правописание (орфография). Поэтому русский язык нередко воспринимают просто как набор правил, причем кем-то когда-то придуманных и случайным образом систематизированных в учебниках и справочниках. Многие искренне верят, что, если человек правила выучил, это означает, что он знает родной язык.

На самом деле правила правописания — это не сам язык, а его оболочка. Их можно сравнить с оберткой, в которую завернута шоколадная конфета (она в данном случае подобна языку). И в школе в основном изучают именно правила правописания, а не язык. Писать грамотно еще не означает безупречно владеть русским языком. Доктор филологических наук Игорь Милославский справедливо отмечает, что «уровень владения родным литературным языком определяется способностью человека точно и полно понимать все, что он читает или слышит, а также его умением выразить абсолютно ясно свои собственные мысли и чувства в зависимости от условий и адресата общения». Подчеркну: язык и правописание — совершенно разные вещи.

В правилах правописания нет ничего специально кем-то придуманного. Наша орфография стройна и логична. 96 процентов написаний русских слов основаны на одном-единственном принципе — главном принципе русской орфографии. Это морфологический принцип, суть которого состоит в том, что каждая морфема (приставка, корень, суффикс, окончание) пишется одинаково несмотря на то, что в разных словах может произноситься по-разному. Например, мы говорим ду[п] и ду[б]ы, но пишем этот корень одинаково: дуб.

Как матросы меняли русский алфавит

В истории русского языка было всего две реформы графики и орфографии. Первая проведена Петром I в 1708-1710 годах. В большей степени она касалась графики: было узаконено написание прописных (больших) и строчных (маленьких) букв, из русского алфавита убраны лишние буквы и упростилось написание остальных. Вторая произошла в 1917-1918 годах. Это уже была реформа и графики, и орфографии. В ходе нее убраны буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита, I («И десятеричное»), твердый знак (Ъ) на конце слов. Кроме того, были изменены некоторые правила правописания. Например, в родительном и винительном падежах прилагательных и причастий окончания -аго, -яго заменялись на -ого, -его (например, стараго — старого), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія — на -ые, -ие (старыя — старые).

Кстати, инициаторами этой реформы были вовсе не большевики. Изменения в русской орфографии назревали давно, подготовка началась еще в конце XIX века. Орфографическая комиссия при Императорской академии наук начала работать в 1904 году, а первый проект представлен в 1912-м. Некоторые предложения ученых были очень радикальными: например, на конце слов предлагалось убрать не только твердый знак (Ъ), но и мягкий (Ь). Если бы это предложение приняли (впоследствии лингвисты от него отказались), то мы сейчас писали бы не «ночь», а «ноч».

В мае 1917 года проект реформы был одобрен Временным правительством. Предполагалось, что переход на новую орфографию пройдет постепенно, какое-то время будут считаться правильными и старое написание, и новое. Но захватившие власть большевики подошли к этому вопросу в свойственной им манере. Новые правила вводились немедленно, а в типографиях отряды революционных матросов изымали «отмененные» литеры. Это привело к казусу: литеру твердый знак (Ъ) тоже отбирали несмотря на то, что его написание в качестве разделительного знака внутри слов сохранялось. Поэтому наборщикам приходилось использовать апостроф (’), так возникли написания типа с’езд.

Принятие в 1956 году официально действующих до сих пор правил русского правописания не являлось реформой орфографии: в тексте содержалось не много изменений. Например, теперь нужно было слова «панцирь», «цирюльник», «цинга», «циновка» писать с буквой «и» вместо «ы», по-видимому, по-прежнему через дефис вместо принятого ранее слитного написания, утверждались написания «чёрт», «идти», «прийти» — вместо «чорт», «итти», «придти».

Заец и парашут

Следующая серьезная реформа правописания в русском языке намечалась на 1964 год. Многим лингвистам была очевидна неполнота и некоторая противоречивость правил 1956-го, которые изобиловали огромным числом исключений. Идея состояла не в том, чтобы упростить русскую орфографию, а в том, чтобы сделать ее еще стройнее, системнее и логичнее, облегчить усвоение в школе. Это было важно как для учителей, которые и в 1960-е годы часто жаловались на невысокую грамотность школьников и нехватку часов на изучение русского языка, так и для государства. Почему, например, предлагалось писать «заец»? Смотрите, мы же пишем «боец» — «бойца», «бойцу». В спopнoм слове тоже исчезает гласная: «зайца», «зайцу», так почему бы не писать «заец» по аналогии с «боец»? Иными словами, речь шла не об упрощении ради упрощения, а об устранении неоправданных исключений. К сожалению, после смещения Хрущева новые руководители страны, у которых была «аллергия» на идеи своего предшественника, свернули уже подготовленную реформу.

Вновь о необходимости упорядочить правила русской орфографии заговорили уже в конце 1990-х годов. Изменилась страна, изменилось время, и многие правила 1956 года стали выглядеть не только устаревшими, но и откровенно нелепыми. Например, в советские годы, в соответствии с идеологическими установками, армию СССР требовалось именовать исключительно Вооруженными Силами. В то же время при написании названий армий социалистических стран с большой буквы писалось только первое слово — Вооруженные силы, а армии капиталистических государств, стран НАТО можно было называть только вооруженными силами.

Кроме того, появилось много новых слов, их первых частей: медиа, интернет, веб, бизнес. Поэтому Орфографическая комиссия РАН начала работу над новой редакцией правил правописания, с актуальными для современной письменной речи примерами. Лингвисты обсуждали изменения в написании отдельных слов (многим памятна дискуссия о словах «парашют», «брошюра», «жюри», которые предлагалось писать с «у», впоследствии от этой идеи языковеды отказались). Увы, работа лингвистов не вполне добросовестно освещалась в СМИ, журналисты говорили о будто бы готовящейся «реформе языка» и т.д. В результате общество отнеслось к работе Орфографической комиссии крайне негативно, поэтому подготовленный ей проект новой редакции правил русского правописания не был утвержден и свод 1956 года остается общеобязательным до сих пор.

Однако труд Орфографической комиссии не пропал даром, его итогом стал полный академический справочник «Правила русской орфографии и пунктуации», вышедший в 2006 году, а также академический «Русский орфографический словарь» под редакцией доктора филологических наук Владимира Лопатина — самый полный орфографический словарь современного русского языка. Изменений по сравнению с правилами 1956 года в них немного. Например, отглагольное прилагательное «считаный», которое раньше было исключением и писалось с двумя буквами «н», теперь подведено под общее правило и пишется с одной «н», в то время как причастие — с двумя (считаные минуты и считанные бухгалтером деньги, ср.: жареная картошка и жаренная на сковородке картошка).

ЗвОнит или звонИт?

Мы поговорили о том, как часто меняется правописание. А как часто меняется русский язык? Постоянно, ведь русский язык — живой язык, а не меняются только мертвые языки. Изменения в языке — нормальный процесс, которого не надо бояться и считать деградацией, разрушением языка.

Меняется место ударения в словах. Возьмем самый знаменитый пример с глаголом «звонить», все равно ни один разговор о языке без него не обходится. Некоторые носители языка демонстративно изображают мучительные страдания, услышав ударение звОнит (притом что сами совершают аналогичные орфоэпические ошибки, совершенно не замечая этого, например говорят свЕрлит вместо нормативного сверлИт), а журналисты по отношению к ударению звОнит употребляют любимый штамп «лакмусовая бумажка безграмотности». Между тем лингвистам известно о наличии в языке такого явления, как перемещение ударения у глаголов на -ить в личных формах с окончания на корень (этот процесс начался в конце XVIII века). Какие-то глаголы уже прошли этот путь. Например, когда-то говорили: грузИт, варИт, катИт, курИт, платИт. Сейчас мы говорим: грУзит, вАрит, кАтит, кУрит, плАтит.

Знание этой тенденции дало авторам вышедшего в 2012 году «Большого орфоэпического словаря русского языка» основания зафиксировать вариант вклЮчит (запрещавшийся ранее) в качестве допустимого (при строгой литературной норме включИт). Нет сомнений, что этот вариант, уже прошедший путь от запрещаемого до допустимого, продолжит движение в сторону единственно возможного и рано или поздно вытеснит старое ударение включИт, подобно тому как некогда новый вариант плАтит вытеснил старое ударение платИт.

Тот же самый процесс происходит и с глаголом «звонить». Он тоже пошел бы по этому пути, но мы — носители языка — его не пускаем. Образованная часть общества относится к варианту звОнит резко негативно, и именно поэтому он пока не включен в словари в качестве допустимого (хотя еще в 1970-е лингвисты писали, что запрет ударения звОнит носит явно искусственный характер). Сейчас, в 2015 году, нормативно только звонИт. Но знание орфоэпического закона, о котором сказано выше, дает основания утверждать, что так будет не всегда и ударение звОнит, скорее всего, рано или поздно станет единственно правильным. Не потому, что «лингвисты пойдут на поводу у безграмотных людей», а потому, что таковы законы языка.

В процессе эволюции языка нередко меняются лексические значения некоторых слов. Корней Чуковский в своей книге «Живой как жизнь» приводит любопытный пример. Известного русского юриста А.Ф. Кони в последние годы жизни (а умер он уже при советской власти в 1927 году) очень возмущало, когда окружающие употребляли слово «обязательно» в новом значении «непременно», хотя до революции оно означало только «любезно», «услужливо».

Почему языки упрощаются?

Язык меняется на грамматическом уровне. Известно, что в древнерусском языке было шесть типов склонения существительных, а в современном русском осталось три. Было три числа (единственное, двойственное и множественное), осталось только два (единственное и множественное).

И здесь стоит сказать о еще одной интересной закономерности. Мы знаем, что эволюция — это путь от простого к сложному. Но в языке все наоборот. Эволюция языка — это путь от сложных форм к более простым. Грамматика современного русского языка проще, чем древнерусского; современного английского — проще, чем древнеанглийского; современного греческого — проще, чем древнегреческого. Почему так происходит?

Я уже сказал, что в древнерусском языке было три числа: единственное, двойственное (когда речь шла только о двух предметах) и множественное, то есть в сознании наших предков предметов могло быть один, два или много. Сейчас в русском только единственное число или множественное, то есть может быть один предмет или несколько. Это более высокий уровень абстракции. С одной стороны, грамматических форм стало меньше и произошло некоторое упрощение. С другой — категория числа с появлением разграничения «один — много» стала более стройной, логичной и четкой. Поэтому эти процессы не только не являются признаком деградации языка, но, наоборот, свидетельствуют о его совершенствовании и развитии.

Из мужского рода — в средний

Многие люди неверно представляют себе работу лингвистов. Одни считают, что они выдумывают правила русского языка и заставляют общество по ним жить. Например, все говорят «убить паука тапком», а лингвист утверждает, что так говорить нельзя, потому что слово «тапка» женского рода (правильно будет: «убить паука тапкой»). Некоторые полагают, что лингвисты упрощают норму в угоду малообразованным людям и включают в словари безграмотные варианты вроде кофе в среднем роде.

На самом деле лингвисты не придумывают языковые нормы, они их фиксируют. Наблюдают за языком и записывают выводы в словари и энциклопедии. Ученые должны это делать независимо от того, нравится ли им тот или иной вариант или нет. Но вместе с тем они смотрят, отвечает ли вариант законам языка. В зависимости от этого помечают вариант как запрещенный или разрешенный.

Почему очень часто слово «кофе» употребляют в среднем роде? Только ли от безграмотности? Вовсе нет. Дело в том, что мужскому роду слова «кофе» сопротивляется сама система языка. Это слово заимствованное, неодушевленное, нарицательное, несклоняемое и оканчивающееся на гласную. В подавляющем большинстве такие слова в русском языке относятся к среднему роду. «Кофе» попало в исключения, потому что были когда-то в языке формы «кофий», «кофей» — мужского рода, они склонялись, как «чай»: выпить чая, выпить кофия. И вот памятником давно умерших форм и является мужской род слова «кофе», в то время как законы живого языка втягивают его в средний род.

И эти законы очень сильны. Даже слова, которые им сопротивляются, все равно со временем сдаются. Например, когда в 1935 году в Москве открылся метрополитен, СМИ писали: метро очень удобен для пассажиров. Выходила газета «Советский метро», а Утесов пел: «Но метро сверкнул перилами дубовыми, сразу всех он седоков околдовал». Слово «метро» было мужского рода (потому что «метрополитен» мужского рода), но постепенно «ушло» в средний род. Следовательно, то, что «кофе» становится словом среднего рода, происходит не от безграмотности людей, а потому, что таковы законы развития языка.

Кому мешают слова-иностранцы?

Также любой разговор о русском языке не обходится без обсуждения заимствования слов. Часто приходится слышать, что русский язык засоряется иностранными словами и срочно надо избавляться от заимствований, что, если не принять меры и не остановить поток заимствований, мы все скоро будем говорить на смеси английского с нижегородским. И эти мифы передаются из поколения в поколение.

То, что русский язык немыслим без заимствованных слов, очень легко доказать. Достаточно привести примеры слов, которые нам кажутся исконно русскими, но на самом деле таковыми не являются. Так, еще в древнерусский язык из скандинавских языков пришли слова «акула», «кнут», «сельдь», «ябеда», из тюркских — «деньги», «карандаш», «халат», из греческого — «грамота», «кровать», «парус», «тетрадь». Даже слово «хлеб», очень вероятно, является заимствованием: ученые предполагают, что его источник — готский язык.

В разные эпохи в русском языке обычно преобладали заимствования из какого-то одного языка. Когда во времена Петра I Россия строила флот, чтобы «прорубить окно в Европу», к нам пришло множество слов, связанных с морским делом, при этом большая часть — из голландского языка (верфь, гавань, компас, крейсер, матрос), ведь именно голландцы в то время считались лучшими корабельными мастерами и многие из них работали на российских верфях. В XVIII-XIX веках русский язык обогатился названиями блюд, одежды, украшений, предметов обстановки, пришедшими из французского языка: суп, бульон, шампиньон, котлета, мармелад, жилет, пальто, гардероб, браслет, брошь. В последние десятилетия слова в русский язык приходят в основном из английского языка и связаны они с современными техническими устройствами и информационными технологиями (компьютер, ноутбук, смартфон, онлайн, веб-сайт).

Сказанное отнюдь не означает, что русский язык такой бедный или жадный: он только принимает и ничего не отдает. Вовсе нет. Русский тоже делится своими словами с другими языками, но экспорт чаще идет не на Запад, а на Восток. Если сравним русский язык и казахский, например, то увидим, что в казахском языке очень много заимствований из русского. Кроме того, русский язык является посредником для очень многих слов, идущих с Запада на Восток и с Востока на Запад. Такую же роль играл в XVII-XIX веках польский язык, через который в русский пришло очень много слов (благодаря полякам мы говорим «Париж», а не «Пари», «музей», а не «музеум», «революция», а не «революсьон»).

Если запретим иностранные слова, то просто-напросто остановим развитие языка. И вот тогда-то есть угроза, что мы начнем говорить на другом языке (например, на том же английском), ведь русский язык в этом случае не позволит нам выражать мысли полно и подробно. Иными словами, запрет на употребление иностранных слов ведет не к сохранению, а к уничтожению языка.

Андрей Мозжухин, «Лента.ру»

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.